записки краеведа-любителя
Влияние местоположения того или иного государственного органа на характер его деятельности наукой пока изучено плохо. Хотя само влияние многим очевидно. Так, например, есть устойчивое мнение, что стиль и методы работы чекистов в немалой степени были определены соседством их ведомства на Лубянке с тем местом, где некогда проживала патологическая садистка Салтычиха. Умертвившая, как известно, разными изуверскими способами немало своих крепостных. А тягу нынешней нашей власти к причудливой смеси из самодержавия и КПСС легко можно объяснить тем обстоятельством, что угнездилась она одновременно в царском Кремле и цэковских апартаментах на Старой площади.
Кстати, Старая площадь и ее окрестности – вообще место гиблое. Давно известное назойливым присутствием нечистой силы. Однажды сюда даже пришлось из Флорищевой пустыни вызывать церковный спецназ во главе с иеромонахом Иларионом, который «семь недель… подвизался в молитвах». На какое-то время, видимо, помогло, а потом…
Но сейчас речь пойдет о другом – о Государственной думе. Ее местоположение тоже незавидно, если не сказать хуже. Начнем с того, что находится она на Охотном ряду. А ведь еще когда охотнорядцы стали символами всего самого мракобесного, реакционного и черносотенного. Любимейшее дело для них было – найти кого-нибудь на них непохожего и всем скопом избить.
В здании ее когда-то размещался Госплан. Который так все интересно планировал, что почему-то всегда всего в стране не хватало. И оставшееся от номенклатурных пайков приходилось свозить отовсюду в столицу – сначала на ВДНХ, чтобы показать народу, как эти еда и товары выглядят, а потом уж и в магазины – для немногих счастливцев, заимевших там блат или способных выстоять огромную очередь и отхватить.
Окружают здание сразу пять театров: Большой, Малый, Оперетты, Ермоловой и МХАТ – апофеозы лицедейства и бутафории. Плюс еще мхатовская школа-студия имеется, где лицедейству усердно учат, и Дом союзов, где концерты, концерты, а потом вдруг – бац! – и в Колонном зале похороны, предвещающие большой передел.
А репертуар в том же Малом каков, одни названия чего стоят: «Волки и овцы» – то есть они и мы; «Бедность не порок» – надо просто посередке вставить слово «населения»; «Не было ни гроша, да вдруг алтын» и «Горе от ума» – это для молодых прокремлевских активистов; «Свои люди – сочтемся», «Бешеные деньги» и «Как обмануть государство» в комментариях не нуждаются, «Правда – хорошо, а счастье лучше» – это прямо девиз, хоть над входом в Думу вешай, а уж «Власть тьмы» и «Священные чудовища» – откровеннее некуда. Не названия, а целая программа! Которая откровенно диктуется с афиш законодательному органу. И что ему остается делать, как не воплощать ее в жизнь?
И это еще не все. Сбоку, всего-то через улицу, стоит гостиница «Националь» и до недавнего времени находился отель «Интурист». Где и в советское-то время проституток паслось немало, а уж в постсоветское бордель прямо на Тверской располагался, заражая продажностью всю округу.
Далее, наискось, имеются церетелевское не пойми что с фонтанчиками, большое торговое подземелье с куполом и Манеж-новодел. Настоящий, кто не помнит, узнав о втором сроке Путина, решил покончить с собой путем самосожжения. Возможно, от стыда – все же построен он был в ознаменование победы в войне 1812 года на месте оставленного Наполеоном пожарища (sic!), как памятник воинской чести и славы, а настоящее русское воинство людей из охранки всегда презирало, старалось руки им не подавать. А может, провидел уже и едва прикрытый крошечным фиговым листком (это не о Медведеве, это образ такой библейский) срок третий, и ничем не прикрытый четвертый, и последующие срока – вплоть до маразма, «сисек-масисек», катафалка у Колонного зала и торжественного обронения у кремлевской стены, а то и покладания в Мавзолее – опыт имеется, одного кремлевского долгожителя туда уже для комплекта подкладывали.
С другой же бока со взгорка за Думой надзирают Лубянка и витающий над ней дух Салтычихи.
Напротив тоже не легче – за гостиницей «Москва», ради каких-то мутных финансовых интересов уничтоженной и отстроенной заново, еще недавно был музей Ильича, да и сам он, вечно живой, неподалеку в саркофаге затаился с целой армией почетных советских покойников под рукой – в стене и возле. Бывший Государев денежный двор и порушенная долговая тюрьма тоже насупротив наличествуют, так что отзвуки былых звона монет и стенаний должников долетают до Думы влегкую, пробуждая сребролюбие и действуя пугающе на нервы…
Ну, о Кремле рядом и говорить нечего – гнездо самодержавия, на дух не переносящее любые формы парламентаризма и народовластия. Плюс Лобное место, где немало голов было срублено ради все той же единоличной власти.
Есть, конечно, и университетские здания, но уже далековато, и компенсировать дурное влияние они не в состоянии – охотнорядцы исстари образованных не жаловали, чуть что – сразу норовили им по мордасам, чтоб не умничали. Традиции у них такие, ничего не поделаешь.
И как в этом тяжелом окружении сохранить рассудок и хоть какую адекватность? Ясно, что никак. Оно же по мозгам бьет хуже кувалды. А если еще учесть специфический характер их полномочий… Они же в курсе, что народными избранниками их какое-то бородатое чудо-юдо назначило, видом своим похожее на ожившую церетелевскую поделку из фонтанчика – там нечто подобное мучительно рыбу разглядывает: не то золотая, не то обычная плотва, может, ее того, поскрести? И назначило при помощи колдовского агрегата под названием Центризбирком. Запрятанного, между прочим, в неприметном переулочке все у той же Лубянки – где-то на полпути между ФСБ и Старой площадью. И расшифровать название агрегата можно по-разному. Некоторые, например, убедившись, что к волеизъявлению граждан он точно никакого отношения не имеет – изъявляет что-то иное, денежно-начальственное, – расшифровывают совсем обидно, как ценник: «цен» – цена, «три» – цифра 3 прописью, «з» – она же для наглядности повторяется мелкой цифрой, «бир» – пиво, а «ком» – он ком есть, куча то есть. Получается: красная цена назначенцам – три пива за всю кучу. И даже не уточняется: к какому именно пиву приравниваются они все – хорошему, или так, кислой моче? Есть, конечно, надежда, что не к самому плохому, все же по-заграничному написано – бир. А с другой стороны, на что у нас теперь иностранные слова, как бантик для украшения, только ни лепят. На такую порой тошниловку… Да и вообще – могли б оценить и подороже… Или хоть напиток указать покрепче и поблагороднее: скотч там, джин, коньяк, граппу или, на худой конец, шнапс…
Ну, а раз назначили их, значит, и разназначить могут в любой момент обратно, и тогда прощай неприкосновенная безнаказанность и красивая жизнь. Вот и приходится многоликому их кому один-единственный послушный принтер собой изображать. И постоянно придумывать, чего бы еще эдакое экзотическое под видом заботы о народе отчебучить: то больных сирот ущемить, то самозваных доброхотов, то тех, кто деньги иностранные, вместо того чтобы присвоить и распилить, на муру всякую тратит, типа защиты природы или человеческого достоинства; то прищучить недовольных, то атеистов, то курильщиков, то нетвердых в своей ориентации. А если сирота одновременно: а) хромает на обе ноги и кашляет; б) старухе, не спросясь и не оформив, где надо, лицензию, помогла тяжелую сумку донести; в) по пути десять баксов в траве заметила и не в карман себе сунула, а той же никчемной старухе зачем-то отдала; г) «ура!» на каждом углу не кричит и не крестится; д) покуривает; е) на вопрос о своей ориентации отвечать гордо отказывается, дескать – не ваше собачье дело… Может, ее, как целиком вражескую, из детдома сразу на нары? Тогда ей и жилплощадь руинистую не придется выделять – всё экономия…
Вывод отсюда напрашивается один: даже если куче и придет в совместную голову что-нибудь путное сделать – всякое ж бывает, – окружение все равно не даст. Не позволит – и всё! Слишком много там скопилось такого, что ничему путному не способствует, стимулирует лишь бестолковость и безобразие. А посему, не состав надо, как многие считают, менять, а место! Пересаживать надо – и чем скорее, тем лучше.
Возникает вопрос: куда? Вариантов, увы, не густо – в какое место у нас ни ткни, обязательно из прошлого какая-нибудь пакость вылезет: мор, расстрел, голодуха, грабеж, междоусобица, и т.д., и т.п. На гору или в пещеру? Тоже ведь неизвестно – когда, кто и зачем на эту гору лазил или в пещере прятался… Остается единственный вариант – надежный и недорогой: льдина. На ней разве что зверь мог отметиться – человек вряд ли. А если льдина дрейфующая, то заодно могут и мир посмотреть, обогатиться… теперь и духовно, расширить кругозор.
Пора вынести этот животрепещущий вопрос на всенародное голосование. Пока они не вынесли вперед ногами весь оставшийся народ.
май 2013 г. 